Храм рождества христова

 «Господь хотел бы, чтобы созрели все…»


Евангелие от Марка, глава 2, стихи 1–12
Неделя о расслабленном

Через несколько дней опять пришел Он в Капернаум; и слышно стало, что Он в доме. Тотчас собрались многие, так что уже и у дверей не было места; и Он говорил им слово. И пришли к Нему с расслабленным, которого несли четверо; и, не имея возможности приблизиться к Нему за многолюдством, раскрыли кровлю дома, где Он находился, и, прокопав ее, спустили постель, на которой лежал расслабленный. Иисус, видя веру их, говорит расслабленному: «Чадо! прощаются тебе грехи твои». Тут сидели некоторые из книжников и помышляли в сердцах своих: «Что Он так богохульствует? кто может прощать грехи, кроме одного Бога?» Иисус, тотчас узнав духом Своим, что они так помышляют в себе, сказал им: «Для чего так помышляете в сердцах ваших? Что легче? сказать ли расслабленному: “Прощаются тебе грехи?” или сказать: “Встань, возьми свою постель и ходи?” Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи», — говорит расслабленному: «Тебе говорю: встань, возьми постель твою и иди в дом твой». Он тотчас встал и, взяв постель, вышел перед всеми, так что все изумлялись и прославляли Бога, говоря: «Никогда ничего такого мы не видали» (Евангелие от Марка, глава 2, стихи 1–12).

Сказал Господь пришедшим к Нему Иудеям: Я — дверь: чрез Меня если кто войдет, спасен будет, и войдет, и выйдет, и пастбище найдет. Вор приходит только чтобы украсть, и убить, и погубить. Я пришел, чтобы жизнь имели, и в избытке имели. Я — пастырь добрый. Пастырь добрый душу свою полагает за овец. Наемник же, а не пастырь, тот, кому овцы не свои, видит приходящего волка, и оставляет овец, и бежит, — и волк похищает их и разгоняет овец. А наемник бежит, потому что он — наемник, и нет ему дела до овец. Я — пастырь добрый, и знаю Моих, и знают Меня Мои. Как знает Меня Отец, знаю и Я Отца; и душу Мою полагаю за овец. И другие овцы есть у Меня, которые не из этого двора, и тех Мне надлежит привести, и голос Мой они услышат, и будет одно стадо, один Пастырь (Евангелие от Иоанна, глава 10, стихи 9–16).

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Символ цивилизации, прогресс, за которым мы все гоняемся, бесконечно далек от нормальной жизни. Жизнь прогрессивная, жизнь цивилизованная, жизнь, насыщенная всякими техническими благами — это жизнь ненормальная, сейчас это уже как-то люди чувствуют, из городов пытаются убежать. Но скоро от городов и от городской цивилизации человеку деться будет некуда. Теперь человек до самой кончины века, до самого Апокалипсиса, будет привязан к этой иллюминации, к этому электричеству, этому интернету и, в конце концов, будет порабощён этой всей ерундой абсолютно. И такие вот сравнения, которые Господь приводил в своих притчах — о том, как скотинку пасут, о том, как землю возделывают, — нам теперь понятны чисто интеллектуально. Никто из нас практически не знает, в чем разница между добрым пастырем и недобрым, то есть чем отличается хороший пастух от плохого пастуха. Приходится уже эти замечательные вещи вспоминать и восстанавливать в своём мозгу теоретически.

Добрый пастырь идёт впереди стада, он их зовёт и они идут за ним сами. Знают его голос и тянутся к его голосу. А плохой пастырь, если и зовёт своих овечек, то они за ним не пойдут: ему надо идти позади стада и кнутом или посохом гнать их туда, куда он намеревается их привести. Обычно мы видели такую картину: разбредающееся стадо коров, и пастух за ними идёт, и их гонит Умилительная сцена, чтобы пастушок играл на дудочке, нам в реальности не известна. Ну, хотя бы при помощи чтения Евангелия люди правильную картину мира восстанавливают. И вот Господь говорит: «Аз есмь пастырь добрый». Это значит, что он по тому пути, по которому хочет провести нас с вами, прошел сперва сам. Вот сейчас Церковь постится — и Господь 40 дней в пустыне постился. Человеку в жизни любому доведётся быть обиженным, пострадать, поболеть, предательство потерпеть — и Господь показывал Сам, как все это делается.

У нас есть особенная задача — голос нашего пастыря расслышать и за ним пойти. Сегодняшнее Евангелие повествует о том, что человеку дано испытать, если он за Богом пойдёт. Сегодня мы читали о расслабленном, который хотел за Христом идти, а не мог. Это про нас.

Но вот у него нашлись четыре товарища, которые его на этой постели, с которой он встать не мог, понесли, и, чтобы его пред очами Божиими поставить или положить, дерзнули даже на такой странный поступок: разобрали крышу дома, в котором Спаситель проповедовал.

Можете себе представить, какие чувства переживал хозяин этого дома! Почему он Спасителя в доме своём принимал? Потому что он послушать Его голоса хотел, он хотел Его учеником стать. Он предоставил Ему дом, за честь для себя считал Его в нём принять. То, что он такой чести удостоился, привело его к некоторому разорению. Если человек живет в доме, ему, конечно, не понравится, что его дом ломают, крышу разбирают. Но мы даже не слышим, чтобы этот человек возмущался! Его как будто бы не существует, как будто Христос в этом доме единственный хозяин, и как он посмотрит на происходящее, так тому и быть.

…А Господь посмотрел на всё это со своей стороны, и он расслабленному сказал:Прощаются тебе твои грехи. Оказывается, человек терпит болезни, чтобы ему были прощены его грехи, чтобы состоялась его встреча с Богом. И если кому-то непонятно, что все затраты сил, которые уходят на лечение, на утешение, необходимы, тогда образ доброго пастырства вообще не станет понятен никому.

...Господь тебя когда-то изначально сотворил: не ленивым, а деятельным, Господь тебя сотворил не блудным, а целомудренным, Господь тебя сотворил не жадным, а щедрым, Господь тебя сотворил не слепым, а зрячим, чтобы ты Славу Божию видел своими глазами!

А вот расслабленный — это каждый из нас. Кто бы нас принёс ко Христу Богу? Кто бы нас пожалел? Кто бы нас на своих плечах дотащил? И вот таким собранием друзей для каждого из нас является Церковь. В отдельности любой из наших друзей каждого из нас дотащить до Царства Небесного не может, а Церковь — донесёт на руках. Потому что в Церкви собираются усилия. Каждый в отдельности из сюда приходящих спасаться хочет, но настолько слаб, что его собственных сил и на себя самого не хватит. А когда собираются все вместе, Господь добавляет от Себя, и этих сил становится столько, что спастись могут все. Вот такая парадоксальная математика!

На людей это действует. Вот соберётся большой крестный ход — и все рвутся в нем участвовать. Если идет пять старушек и что-то там поют — это не выглядит явлением привлекательным, увлекающим. А если соберутся сотни людей, то те, кто махал рукой на Церковь, не собирался участвовать в ее жизни, будут выходить, смотреть на это, открыв рот, и потихонечку к этому присоединяться. Кто в больших крестных ходах участвовал, тот обращал внимание, что такое коллективное человеческое действие увлекает. И здесь дело не только в стадном чувстве: раз все это делают, то и мне это надо делать. Не в этом. А в том, что сила Божия проявляется в нашей немощи [1]. Будучи в отдельности каждый расслабленным, мы вместе, когда собираемся в Церкви, делаемся большой силой с Богом. Вот это надо осознать. И человек, который в Церковь не приходит, он этой силы лишается. У него, в конце концов, не хватит сил руками-ногами шевелить, свои обычные нужды исполнять: работать, терпеть, любить, прощать, не унывать… не хватит сил! Эти силы даёт Господь через Церковь.

Вот мы уже вторую неделю постились, нам ясно дано понять, что мы очень немощны, мы поститься по Уставу не умеем, нам дают послабление. Это не грех — делать послабления. Грех — думать, что можно Богу угодить строгой диетой. Когда человек приходит в храм и главное его покаяние заключается в том, что он чего-то съел и это больше всего его волнует — это значит, что он немощь свою не осознал, не принял, но хочет выглядеть перед Богом каким-то силачом непонятным, каким-то постником ангелоподобным. Это глупо! Даже пост полезен нам для того, чтобы свою немощь увидеть и взалкать помощи Божией, которая подается через Благодать, через церковные Таинства, когда человек свою немощь признаёт, примет её как свою неизбежную данность, но, принявши, не захочет на неё махнуть рукой и в ней оставаться. Это явление называют смирением, когда человек, видя свою немощь и признавая её, обретает силу, вот как этот расслабленный. Он мог бы, конечно, сказать: «Ой, ребятки, не надо меня никуда носить!» Но он этого не сказал. Когда ради того, чтобы его к ногам Спасителя положить, понадобилось крышу взломать (явление катастрофическое), он уже подчинялся силе Церкви как собрания верующих. И когда Господь его перед собой увидел, он ему дал главное, в чём этот человек нуждался — прощение грехов. А потом ещё вдобавок воздвиг этого человека, чтобы у него сила появилась и свои немощи носить, и другим говорить и показывать, у Кого источник силы.

Сегодня ещё Церковь вспоминает Григория Паламу, такого святителя замечательного, ради которого и читалось Евангелие о Добром Пастыре. Этот святитель был сперва афонским монахом. Мы постом пытаемся жизни монахов подражать, а у монахов главное дело заключается в том, чтобы ум свой всё время держать перед Богом. Это очень трудно. Все эти длинные Богослужения, пост — для того, чтобы уму помочь. И святитель Григорий засвидетельствовал, что ум человеческий может достичь очень интересного состояния: человек может увидеть себя самого не в своей немощи, а в силе Бога, может увидеть природу человеческую просветлённой, может увидеть свет Божий в собственном сердце.

На первой ступени своего развития человек не понимает, что ему бы немощь свою, окаянство своё, недостоинство своё разглядеть. Он слепой. Ему кажется, что он вполне нормальный человек, не хуже других: «Это вот другие меня обижают, другие неправы предо мной, это от других я терплю». В такой слепоте человек может всю жизнь провести.

А если он пойдёт за Пастырем Добрым Христом, первое, на что у него откроются глаза — это на своё окаянство. Человеку это трудно, больно, неприятно, стыдно, но если он открывает на это глаза и не оставляет этой работы — разглядывать, в чем я пред Богом сам виноват — то у него глаза откроются ещё и на большее. Слепота отступает, и человек перестает видеть только своё окаянство, ему возвращается видение того, каким Господь тебя когда-то изначально сотворил: не ленивым, а деятельным, Господь тебя сотворил не блудным, а целомудренным, Господь тебя сотворил не жадным, а щедрым, Господь тебя сотворил не слепым, а зрячим, чтобы ты Славу Божию видел своими глазами!

Конечно, чтобы тебе вот так промыть свои глаза, очень много надо слёз пролить, очень много надо потерпеть, очень много нужно принять со смирением, но процесс именно такой. Пост есть процесс прозрения. Почему церковь приучает человека постоянно плакать о своих грехах? Чтобы побольше исторгнуть из человеческого сердца слёз, которые смыли бы с его глаз грех.

Понятно, что кроме слёз человеческих нужна ещё Благодать Божия, сильный её поток. Потому что человек пытается из себя покаянную слезинку выдавить, а ничего не получается. Приходит и говорит: «Вот как мне было хорошо, когда я только начинал ходить в храм и у меня были слёзы покаяния! Как мне было хорошо! а теперь пусто». Пусто, потому что то, что можно было извлечь из твоего сердца, кончилось. Хочешь ещё такой влаги, которая смывала бы с тебя грехи? На это нужна Благодать Божия. Чтобы она пришла, вся твоя жизнь должна превратиться в ожидание: «Я, Господи, всё сделал, чтобы быть на том месте, где Ты раздаёшь благодать. Может, ты мне её дашь? Я стою и прошу и жду, может, и до меня дойдёт очередь». Понятно, что тут дело не в очерёдности — Господь может дать всем сразу, — а под очерёдностью нужно понимать такое явление, что человек ещё не созрел. А пост нам напоминает, что Господь хотел бы, чтобы созрели все, чтоб все видели свет, который видели ученики на Фаворе, и мы движемся к этому постом и молитвой. Еще у нас есть время трудиться. Будем в этом труде усердствовать. Спаси всех Господь!


[1] О. Александр цитирует отрывок из Второго послания апостола Павла к Коринфянам: «Но [Господь] сказал мне: “Довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи”» (12:9).